Книга Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков

– Вы так спокойно об этом говорите?

– Господин обер-лейтенант, мы не дети. Мы воюем в лесу. И тут законы лесные. Если б я взял в лесу пленного, я сумел бы заставить его говорить. Никакие большевистские убеждения ему не помогли бы. Вы, судя по всему, профессионалы. Значит, вы тоже найдете способы развязать мне язык. Я знаю, что это, мягко говоря, не слишком гуманные методы. Так что давайте договоримся – я вам расскажу, что знаю. А вы – если уж решите меня прикончить, то сделаете это без затей. Я слышал о том, как партизаны расправляются с пленными. Но вы-то профессионалы.

– А вы пошли в войска СС потому, что хотели бороться с мировым большевизмом? – усмехнулся Сухих.

– Какое дело мне до вашего большевизма? Я был офицером шведской армии. Прошел горнострелковую подготовку. Но зачем нужен офицер в армии, которая не воюет и воевать не собирается? Согласитесь – жизнь идет как-то мимо. Кое-какие люди предложили вступить в войска СС. Предложили б ваши вступить к вам – возможно, я сидел бы сейчас вместе с вами. Но мне предложение сделали немцы.

– И где вы воевали?

– На фронт мне попасть не довелось. Меня назначили в часть, которая предназначалась для борьбы с партизанами. Сначала нас готовили в Польше. Затем перевели в какой-то лагерь, в лесу. Там много было курсантов. Но там я уже был скорее инструктором. Я не знаю, где это. Но охраняли нас люди, говорящие не на немецком и, похоже, не на русском. Потом перебросили по железной дороге в какой-то населенный пункт.

– Куда конкретно?

– Я не знаю. Поверьте, я говорю правду. Нам не сообщали названий населенных пунктов. Помещение, огражденное забором. Выходить за пределы не позволялось. Но боевые задачи нам стали давать только здесь.

– В чем заключались эти задачи?

– Насколько я понимаю – в парализации ваших действий. Мы получали примерную задачу, а конкретные действия определял уже я сам. У нас не стояла задача уничтожить как можно больше ваших бойцов. Это бессмысленно. При боестолкновении наши солдаты, находившиеся в засаде, расходовали по одной обойме. Снайперы старались уничтожить командиров. Потом все отходили, их прикрывали пулеметчики. Партизаны чувствуют себя хозяевами леса. Наша задача – лишить их этой уверенности. Тогда ваша активность ослабнет. Другие задачи, которые могут выполнять ягдкоманды, – разведка, выявление партизанских коммуникаций партизан, захват информаторов.

Мельников, слушая изложение тактики боя егерей, покачал головой. А ведь грамотно, гады, работали! Между тем особист продолжал допрос.

– Сколько таких отрядов действует в этом районе?

– Я знаю только про свой. Но я думаю, если б были и другие, нас поставили бы в известность. Чтобы мы не столкнулись.

– Вы действуете по принципу полной автономии?

– Так точно. Все знают, что у вас в населенных пунктах имеются осведомители. И что наши русские наемники не слишком надежны. Поэтому нас выбрасывали с грузовика на ходу. При возвращении мы давали сигнал по рации, в нужном месте нас встречал грузовик. Во всех других случаях использование рации было запрещено.

– В чем заключалась подготовка в лагере?

– Ничего особенного. Ориентирование в лесной местности, скрытное передвижение по лесу и болоту, способы маскировки, ведение огня в лесу, рукопашный бой. Разумеется, изучение русского оружия, тактики действий партизан, минимальных сведений о Красной армии… Как я теперь понимаю, готовили нас не слишком хорошо, если ваши люди сумели нас выследить и грамотно окружить. Но я полагаю, что мы предназначались для борьбы с партизанами, то есть с любителями. Я полагал, что газетные сообщения о русских спецотрядах – это пропаганда. Но оказывается, иногда газеты все-таки пишут правду.

– Состав группы? Меня интересует национальность ваших бойцов.

– Точно сказать не могу. Все знали друг друга под кличками. Общались только по-немецки. Но… Двое были точно русскими. Я думаю – дети тех, кто воевал против большевиков в России во время вашей Гражданской войны. По крайней мере ненавидели они вас всерьез. Не то, что я. Остальные… Не уверен, что это были немцы. Возможно, такие же «солдаты удачи», как и я.

– Приказания вам давал майор Дикс, служащий автомобильных войск?

– Вы тоже, господин обер-лейтенант, носите артиллерийскую форму, хотя я полагаю, что вы служите в ином ведомстве. Так вот, он ваш коллега. Гестапо вермахта, ГФП. Мне он кое-что сказал; возможно, это вам будет интересно. Что действия больших подразделений против партизан не приносят эффекта. Поэтому при подготовке к большим событиям на фронте немцы хотят опробовать, так сказать, новые методы.

Допрос был окончен. Макаров явился, чтобы отвести пленного. Но Нильсен, уже встав, вдруг задержался.

– Господин обер-лейтенант, разрешите задать личный вопрос вашему бойцу? – Он кивнул на Мельникова.

– Задавайте.

– Скажите, пожалуйста, откуда у вас такие познания в рукопашном бое? Я, знаете ли, тоже в этом кое-что понимаю, я неплохой боксер. Но вы меня положили просто великолепно. Это знаменитое японское джиу-джитсу?

– Точно не знаю, мой учитель обучился этому в Китае.

– А… Китай. Страна чудес. Правильно говорил майор Дикс: русские очень быстро и хорошо учатся. Потому-то, наверное, вы все-таки победите.

* * *

Макаров увел пленного.

– Ну, Сергей, как вам этот тип? – спросил Сухих, закуривая.

– Я вот одного не понимаю. Что он пошел воевать за фашистов – ладно, это я могу понять. Я плохо представляю, где находится эта Швеция, но может быть, там и в самом деле такая тоска, что они идут на войну за кого угодно. Я не понимаю другого. Он вот нам все выложил. Потому ли, что в самом деле хотел договориться, чтобы ему просто всадили пулю в башку, а не резали б на кусочки, как это у нас с эсэсами делают? Да ведь его никто и не тянул за язык признаваться, что он эсэсовец?

– В корень смотрите, Сергей. Я говорю, вы далеко пойдете. Так вот, этот парень куда умней, чем прикидывается. И он ведь сказал далеко не все, что знает. Вот он дал понять, что какие-то люди предложили ему пойти служить к немцам. Это не наше дело. Но тем, кто сидит надо мной повыше, такая информация наверняка не покажется лишней. Да и все подробности подготовки подобных отрядов – они ведь тоже пригодятся. Этот швед отнюдь не легкую смерть себе выговаривал. Я почти уверен, что из Центра потребуют его к себе. Благо аэродром мы построили и самолеты к нам летают.

Сухих оказался прав. Во время вечернего сеанса связи из Центра был получен приказ: отправить пленного ближайшим бортом на Большую землю.

27 мая, окрестности деревни Козловична

В последние дни пришлось много побегать. Пленного шведа после особиста долго лично допрашивал командир соединения, которого более интересовали чисто военные особенности действий охотников за партизанами.

Надо сказать, что ситуация вырисовывалась довольно невеселая. Асташкевич как опытный партизанский командир отлично понимал: несколько таких групп могут если не парализовать, то сильно осложнить действия соединения. Когда партизаны поймут, что за каждым кустом их ждет засада, куража у них сильно поубавится. А какая ж партизанская война без куража? Асташкевич в чем-то понял немцев, которые в Белоруссии боялись каждого куста, за которым мог сидеть партизан. Теперь в таком же положении могли оказаться сами партизаны…